Смерть императора - Страница 82

Вряд ли больше сотни… решил он тут же – хатрийцы поторопились – могли бы пропустить внутрь города куда больше атакующих – и тогда уж швырять свои горящие горшки… хотя тоже опасно – можно так и весь город сжечь.

Так что в итоге в самом деле погибло чуть больше центурии. Правда, многие из тех, кто спасся, получили ожоги, как Приск.

«Если Траян вновь прикажет вести людей на штурм, я откажусь… – решил Приск. – Яне побоюсь сказать ему, что он спятил… Даже если это будет стоить мне жизни…»

* * *

На другой день рано утром из городских ворот вылетела хатрийская кавалерия и засыпала фабров стрелами. Несколько осадных орудий были облиты нафтой и сожжены.

Но Приск не видел этого – он лежал у себя в палатке, и его трепала лихорадка. Малыш с Кукой в этот день отправились искать воду. Все колодцы поблизости были полны гнилой горькой жижей с песком. Все же Кука сумел за несколько монет купить два бурдюка воды. За такую цену в Золотой Антиохии ему бы наполнили бурдюки отменным вином. А эту воду и хорошей назвать никак было нельзя.

Когда они возвращались в палатку, им навстречу попались легионные рабы, что везли на повозке тела умерших. Сопровождал страшную поклажу один центурион – он должен был провести надлежащий обряд. Над телегой и сопровождавшими ее людьми жужжала черная туча мух. Лица живых были закрыты тряпками, намоченными в уксусе.

– Гнилая вода, – буркнул центурион. – Скоро вся армия перемрет. Еще дней десять – помяните мои слова, и нам некого будет отправлять на штурм.

Кука невольно ускорил шаг и столкнулся с Афранием Декстром – в прямом смысле слова – у обоих лица были замотаны тряпками, сужавшими обзор.

– Что, следишь за могильщиками? – зло спросил преторианец. – Так вот, могу облегчить тебе работу: ничего хорошего никто в этом лагере не говорит. Так и передай императору: все думают, что пора отсюда сваливать.

Афраний выслушал монолог Куки молча. Потом медленно кивнул:

– Я думаю точно так же…

Он повернулся и побрел к лагерю.

Ну думать – это одно, а вот убедить императора – совсем другое… – мог бы добавить Декстр. Во всяком случае, вчера, после неудачного штурма, он уже попытался переговорить с Траяном – но безрезультатно.

У претория в лагере Афрания перехватил один из фрументариев:

– Плохо дело, центурион… у нас в легионах завелись бунтовщики – легионеры ходят друг к другу, сговариваются – если не возьмем Хатру в три дня – собрать сходку и объявить императору, что легионы уходят домой.

Сходку собрать легионеры в принципе право имели – старый обычай, оставшийся еще с тех пор, когда легионеры были не только солдатами, но одновременно еще и гражданами. Но орать, кто во что горазд, или требовать чего-то от императора – такого права у солдат не было. Это уже бунт, который карался смертью – зачастую для зачинщиков, которых пристыженные и присмиревшие легионеры выдавали легату. Однако отчаянное положение могло заставить легионеров позабыть обо всем – даже об угрозе казни, даже о прежней любви к императору.

Афраний на миг задумался:

– Пусть твои люди поддакивают: надо поставить срок – в три дня не возьмем, уйдем… и еще – составь списки зачинщиков. Но незаметно.

Центурион внезапно развернулся и зашагал к палатке Плотины. Если кто и может их спасти, то это Августа. Но получится ли? Чувство было такое, что Декстр шагает над пропастью.

* * *

– Послушай, Малыш… – Рано поутру Кука растолкал фабра. Сегодня тот был выходной – у него воспалился ожог на руке, и медик позволил ему три дня отдыха.

– Что? – сонно захлопал глазами тот. Фабр рассчитывал как минимум сегодня отоспаться.

– Помнишь нашу дорогу из Хатры?

– Ну…

– Там же на первой стоянке была отличная вода. И до того колодца вряд ли наши водоносы добрались. Надо собрать отряд и отправиться в путь – к вечеру каждый из нас привезет столько воды, сколько увезет его лошадь…

– А ведь точно…

– Так бери своих людей, кто свободен от возведения вала вокруг города, и едем.

Кука ошибся. Вода в том колодце, что указал Тарук, была, и вода чистейшая и вкусная. Но только начерпали всего ведер шестьдесят. После чего колодец обмелел, с грунта стали скрести только гравий. Пришлось поделить то, что добыли. Каждому – по два ведра. Не так уж и мало. Но одно ведро пришлось отдать коню – иначе обратно они бы не добрались. Кроме Куки и Малыша весь отряд водоносов решил остаться на месте – к утру колодец должен был снова наполниться. А друзья поскакали назад – Приску, как и всем обожженным, сейчас требовалось много воды.

* * *

– Дорогой супруг мой… – Плотина присела на походную кровать Траяна рядом с мужем.

Император уже продиктовал распоряжения на завтрашний день и теперь полулежал, потягивая из кубка вино с горячей водой.

– Говорят, это самая чистая вода, что удалось найти… – Траян сморщился и выплеснул разбавленное вино из кубка. – Фамедий. Налей-ка мне неразбавленного фалерна.

Хотя Фамедий и числился секретарем, все равно вечером он исполнял роль виночерпия.

– Чистая вода… – пробормотал император раздраженно, делая глоток. – Разве эта горькая жидкость может сравниться с той водой, что подают римские водопроводы в столицу? Или с водой из дакийских горных источников? Вот та вода была будто нектар… В Элизии покойные герои должны пить такую воду!

– Дорогой супруг мой… – проговорила Плотина. – Уже сейчас стоит невыносимая жара, а летом для нас с тобой, людей немолодых, станет смертельно жарко… Не знаю как ты, но я не выдержу здесь еще и нескольких дней.