Смерть императора - Страница 86

К оглавлению

86

– Приветствую, господин… – пробормотал лекарь. – Водной из повозок тяжелораненый легат, я промывал его рану…

Лекарь глянул на свои руки, перепачканные гноем и кровью.

– Ты дерьмово выглядишь, Гермоген, – заметил Адриан.

– Как и все мы… – отозвался лекарь.

– Расскажи, как он.

– Раненый легат? – Гермоген то ли притворился, что не понял вопроса, то ли в самом деле был обеспокоен своим раненым.

– Император…

– Он страдает отеками, особенно в ногах, больно мочиться. Одна часть лица его сделалась недвижной, а рот скосило на сторону. Одна рука и нога плохо двигаются… Он стал говорить тихо и невнятно.

Адриан покачал головой: Траян, кажется, так и не смог поверить, что стареет, наравне с молодыми скакал верхом, бросал пилумы или даже ходил в шеренге легионеров. Но все это – как и остановки в пустыне, было не по плечу человеку, которому перевалило за шестьдесят. Хотя рассказывали, что Помпей Великий незадолго до своей смерти проделывал военные упражнения наравне с молодыми.

– Полагаю, всему виной мерзкие колодцы вокруг Хатры, – сообщил Гермоген. – Ужасная вода… – Медик содрогнулся. – Хатрийцам даже не было нужды травить колодцы – от той воды наши легионеры мерли как мухи… А уж мухи…

– Я привез с собой несколько бочек воды из нового источника с горы Силпий… Говорят, он помогает в болезнях, – сказал Адриан.

Но Гермоген как будто не слышал и бормотал о своем:

– Я хотел было давать императору только вино – как это делали воины Александра, когда возвращались из похода через пустыню. Но это лишь увеличило отеки…

Несмотря на усталость, лагерь возвели очень быстро – у солдат не было с собой кольев, так что для ограды лагеря использовали повозки и доски с одного из кораблей, который моряки разбирали уже в темноте.

Для императора и Плотины с Матидией установили просторный шатер. Адриан тем же вечером отправил гонца в Антиохию, чтобы спешно приготовили покои во дворце наместника. Дворец за время Траянова похода успели восстановить почти полностью, и, главное, заново отстроили замечательные дворцовые термы.

Через несколько дней они будут в городе, и тогда, возможно, проклятая хворь отступит.

– Очень жарко, – сказала Плотина. – Я мечтаю о прохладе и легком ветерке побережья. Ему ведь непременно станет легче, когда мы вернемся?

– Будем надеяться… – осторожно пообещал Адриан.

Как только установили императорский шатер, Траяна на руках вынесли из повозки (среди носильщиков был сам Адриан) и поместили на походную кровать под полог.

Тут больной ненадолго пришел в себя, вряд ли поняв, где находится. Пробормотал:

– Готовы корабли? Я же сказал, мы плывем к индам, это так же верно, как то, что мы стоим на берегу Океана.

После чего опять погрузился в забытье.

Глава IV
Возвращение в Антиохию

...

Лето 870 года от основания Рима

самом деле через несколько дней после возвращения в Антиохию императору полегчало. Он поднялся с постели и даже созвал на заседание свой совет, на котором объявил, что надо срочно готовить новую армию к походу. На следующий год он выбьет мятежный дух из проклятой Парфии. Вот вернутся Эруций Клар и Лузий Квиет, его победители, обагренные кровью мятежников, и он начнет подготовку к новой кампании. Пусть в этом же году Лузий Квиет зальет кровью остатки тлеющих в старых провинциях восстаний, дабы на следующий год Армения, Месопотамия и Ассирия наконец сделались воистину римскими. Траян велел объявить новый набор во всех восточных провинциях, но его распоряжение даже не было пока что размножено и отправлено наместникам и прокураторам. Не отдал Адриан и приказ изготавливать карты для нового похода. Лишь ремесленники в Антиохии получили заказ на изготовление оружия, но это естественно – после такой длительной кампании обновить шлемы, мечи и доспехи.

Не один Адриан сомневался в возможностях нового похода.

Известия приходили обнадеживающие: Марций Турбон подавлял восстание в Египте, здесь же греческий стратег Аполлоний одолел войска повстанцев около Мемфиса, и, хотя во многих местах очаги непокорства еще полыхали, в Александрии удалось навести порядок. Появилась надежда, что к осени этого года восстание будет подавлено окончательно. Лузий Квиет прислал сообщение, что он очистил от иудеев провинцию Месопотамию. Что подразумевалось под этим словом – никто не сомневался: жестокий мавретанин перебил всех, кого сумел изловить. Однако императора не интересовало, сколько повстанцев (или предполагаемых повстанцев) при этом погибло: огонь погашен, и это главное. Траян тут же отправил Квиету новое назначение – в Иудею, не сомневаясь, что его полководец будет и там не менее жесток. А может быть, и более. В Иудею бежали из соседних провинций, прежде всего из Египта, повстанцы, разбитые Марцием Турбоном и Аполлонием, и Квиету надлежало делать то, что получалось у него лучше всего, – вылавливать и уничтожать бунтовщиков.

И это очень хорошо, что Александрия усмирена и Крит усмирен. Кирену пока еще не заняли римские войска – потому как восставшие разрушили дорогу между портом Аполлония, куда прибыли римские войска, и Киреной. Но это всего лишь вопрос времени. Зато Крит вновь взят Марцием Турбоном под римский контроль, и отныне на этот остров запрещено ступать иудеям. Даже если иудея выбросит кораблекрушение, все равно спасшегося приказано казнить смертной казнью. В тот вечер, когда Траян получил эти известия, он вновь поверил, что сможет сесть на коня и отправиться в поход.

Правда, после того как ему зачитали донесения, императора охватила внезапная слабость, и Ликорме с Фадемием пришлось отвести его в спальню.

86